Я сказал:
— Запихните свой карабин к чехол, а я уж сделаю все возможное, чтобы защитить даму от браконьеров и других бродяг.
Юноша бросил на меня взгляд, который ясно говорил, что мои шутки его нисколько не смешат. Затем он развернулся на пятках, прошагал к своей лошади, засунул карабин в чехол и подвел ее ко мне.
— Обычно мы садимся слева, сэр, сообщил он с самым серьезным видом, — Это, конечно, только местный обычай, но лошади привыкли к нему.
— А как же, — откликнулся я, — У меня в машине четырехскоростная передача. Рычаг переключения слева и чуть сзади. Справитесь?
Мы обменялись холодными взглядами. Я родился в Миннесоте, но попал на Запад, в страну парнокопытных, еще в раннем возрасте. Он, вероятно, научился водить машину раньше, чем закурил первую сигарету.
— Справлюсь, — ответил он.
Молодой человек повернулся и быстрыми шагами направился к пикапу, забрался в кабину, включил мотор, отпустил тормоза и сорвался с места, разбрасывая песок задними колесами. Я окинул взглядом мой новый вид транспорта и осторожно погладил морду животного. Лошадь не отпрянула в сторону и не попыталась откусить мне руку, поэтому я решил, что взойти на борт не представит большой опасности, и вскочил в седло.
Стремена оказались коротки для меня, и «Лейка» в кармане не позволяла устроиться поудобнее. Бет подождала, пока я уселся в седле, развернула своего жеребца и послала его быстрой рысью вверх по холму. Я лягнул пару раз свою зверюгу, что привело ее в движение, но Бет пришлось дожидаться меня наверху.
— Вон ранчо, — указала она рукой.
Ранчо находилось в долине внизу: беспорядочно разбросанные строения из тесаных бревен с достаточно большими окнами, чтобы попасть в категорию «сельский модерн». Раскинулось оно довольно широко.
— Вы живете здесь весь год? — спросил я.
— О нет, — ответила Бет. — Зимой мы переезжаем в город, чтобы быть поближе к детям, пока идет учеба. У Ларри еще есть небольшое имение в Мексике, иногда мы какое-то время живем там. Следуй за мной, нам нужно в ту сторону, чтобы перехватить ребят по пути.
Мы с Питером ехали прямо через холм, но дети поедут по дороге.
Она бросила лошадь вперед. С того времени, как мы расстались, ее техника верховой езды по пересеченной местности значительно улучшилась. Конечно, именно поэтому она решила добраться до ранчо верхом — хотела показать свои искусство. Кроме того, ей, наверное, пришло в голову, что я уже с год не садился на лошадь, а человек, не оправившийся от скачки в седле, не может вести важные переговоры с приличествующей случаю непринужденностью и чувством собственного достоинства. Я не хочу сказать, будто Бет была уж так коварна и расчетлива, но за все эти годы мы хорошо узнали друг друга, и я не возражал против ее маленькой шутки за мой счет.
Обогнув склон горы, Бет ждала меня в заросшей деревьями ложбине, через которую пролегала хорошо утоптанная тропинка. Я остановился почти рядом с ней, и она повернулась ко мне с раскрасневшимся от быстрой езды лицом. Я подумал, что Бет кажется мне очень красивой в этот момент, но, с другой стороны, едва ли меня можно было считать беспристрастным судьей, так как я в свое время был женат на ней.
— Дети скоро должны появиться, — сообщила Бет, — Если только они уже не проехали. Я велела им сразу возвращаться домой. С ними, конечно, едет сопровождающий, но оба они скачут верхом уже достаточно хорошо.
Она засмеялась.
— Мы даже пробовали посадить Бетси в седло. Ей так хочется кататься с нами, но она все-таки еще слишком мала для этого. Ей едва исполнилось три года, ты же знаешь.
— Да, — сухо заметил я, — да, конечно, знаю. Мне, если ты не забыла, довелось быть поблизости, когда она родилась. По крайней мере, я ждал в комнате для отцов.
Бет слегка покраснела.
— Да, — ответила она, — Да, прости меня. Что ж, мы можем спешиться и подождать. — Она заколебалась, — Кроме того… кроме того, мне надо кое о чем с тобой переговорить.
— Я получил твою записку, — сказал я. Бет промолчала, и я ленивым голосом добавил: — Не очень-то я поверил в этих браконьеров.
Она возразила:
— Значит, ты мало что знаешь о наших делах на ранчо.
— О, браконьеры, случается, подкрадываются по ночам и воруют оленину. Но не они вынудили твоего мужа запретить тебе ездить верхом среди белого дня без вооруженного эскорта. В чем дело?
Бет снова заколебалась, пошевелила губами и резко остановила лошадь.
— Слезем с коней, а? — предложила она. — Я еще не настолько превратилась в ковбоя, чтобы полностью полагаться на этих четвероногих.
— А как же…
Я соскочил с седла и сделал шаг, чтобы поддержать ее лошадь. Меня охватило какое-то странное чувство, когда я следил, как Бет спрыгивает с коня. Я хочу сказать, что прошел год, в течение которого я вел отнюдь не отшельнический образ жизни. Что бы она когда-то для меня не значила, я думал, будто все в прошлом, но в тот момент, когда Бет, спешившись, встала рядом со мной, я почувствовал, что лучше бы мне было держаться подальше отсюда.
Бет бросила взгляд на часы и посмотрела вверх на тропинку.
— Возможно, они уже на полпути к ранчо, но подождем для верности еще несколько минут.
Ее голос был неестественно спокоен, но она, по крайней мере, могла говорить. За себя я бы не поручился. Я не захотел держаться подальше и теперь стоял на склоне холма в Неваде, держа под уздцы пару лошадей и наблюдая, как Бет приближается ко мне — высокая, гибкая, с большими карими глазами и светло-каштановыми волосами под широкополой шляпой. Она встала передо мной.
— Миссис Логан, — начал я. Голос мой звучал примерно так, как я и ожидал. Бет бросила на меня быстрый взгляд.
— Мэтт, я…
— Забавно, миссис Логан, — продолжал я, — но вы выглядите в точности как девушка, с которой я был знаком… которую, должен признаться, знал очень хорошо.
— Мэтт, — прошептала она, — Пожалуйста! Я не должна была…
— Да, — согласился я, — не должна. Но тем не менее сделала это.
Я отпустил поводья. Если это действительно лошади с Запада, они должны остаться на месте. Если нет, черт с ними. Я протянул руки и взял Бет за плечи. Она хотела что-то сказать — наверное, чтобы я не трогал ее. Но это прозвучало бы просто фальшиво, и она промолчала. Потом снова попыталась заговорить, сообщить, что она замужем за отличным человеком по имени Ларри Логан, которому всецело предана, но и этого она не сказала.
Впрочем, все это было в ее глазах, и, наверное, у меня могло бы отыскаться достаточно порядочности, чтобы оставить ее в покое, но год без Бет казался долгим, а Логану я не должен был ни полушки. Поскольку дело касалось меня, все, что он сделал, — это женился на моей жене.
— Мэтт, — прошептала она. — Пожалуйста, не надо…
Я не прилагал усилий, чтобы привлечь Бет к себе. По крайней мере, мне не пришлось преодолевать какое-то сопротивление, но она вдруг оказалась в моих объятиях, лицо обращено ко мне, а большая шляпа болтается за спиной на шнурке.
Она уже не пыталась отстранить меня, совсем наоборот. Отчаяние, с которым Бет прижалась ко мне, вызвало у меня смутное беспокойство: в ее движениях не было ничего для меня лестного. Не имело смысла тешить себя мыслью, будто она ищет во мне потерянного любовника. Скорее, я представлял собою нечто надежное и успокаивающее, на что можно было опереться в этом тревожном мире. И наверное, мне следовало показать себя джентльменом и сочувственно подставить ей плечо или обратить к ней благожелательно настроенное ухо, а не целовать прямо в губы.
Это резко изменило всю ситуацию. Как я и рассчитывал. Если потребуется, я стану спасительной опорой — но только если потребуется. В настоящий момент я такой опорой отнюдь не был, и мы слишком давно и хорошо знали друг друга, чтобы ограничиться поцелуем. И именно эту минуту мои дети избрали, чтобы скатиться с холма в сопровождении ковбоя средних лет, которому следовало бы понимать, что нельзя гнать коней с такой скоростью. У нас с Бет едва хватило времени, чтобы разойтись и принять респектабельный вид прежде, чем вся троица появилась перед нами.
4
Через несколько секунд мы с Бет не торопясь спускались с холма, в то время как мальчики с сопровождающим их ковбоем устремились вперед. Я обратил внимание на то, что у седла ковбоя был прикреплен такой же, как у юноши, карабин 30–30.
Моя встреча с сыновьями не отличалась драматизмом. Мэтью, восьми лет, воскликнул: «Привет, папочка!» — после чего оба они неловко заерзали в седлах, размышляя, привез ли я им какие-нибудь подарки оттуда, откуда я так неожиданно появился. Впрочем, ребята были слишком хорошо воспитаны, чтобы прямо об этом спросить. Через пару минут они с криками умчались: лишний папочка или даже два мало значат в их возрасте по сравнению с лошадью, на которой они скачут.
